Полковник. Дождь. Максимовка

Рассказ

Дождь шёл всю неделю.

…

– Хозяин петуха имеет право на двадцать процентов.

– Ты имел право и на выборную должность, когда во время выборов разбивал себе лоб, – возразила женщина. – Ты имел право и на пенсию ветерана, после того, как рисковал шкурой на гражданской войне. Но все устроились, а ты остался один и умираешь с голоду.

– Я не один, – сказал полковник.

…

– Что мы станем делать, если не сможем продать ничего? – не унималась женщина.

…

– Остается еще сорок пять дней, – сказал полковник. – Зачем думать об этом сейчас?

Женщина пришла в отчаяние.

– А что мы будем есть все это время? – Она схватила его за ворот рубашки и с силой встряхнула. – Скажи, что мы будем есть? Полковнику понадобилось прожить семьдесят пять лет – ровно семьдесят пять лет, минута в минуту, – чтобы дожить до этого мгновения. И он почувствовал себя непобедимым, когда чётко и ясно ответил:

– Дерьмо.

Г. Маркес. Полковнику никто не пишет

– Лёша, так кому я «падаю на хвост?»

– С водителем машины, в которой ты поедешь, ты знаком, но имя говорить не буду, запиши только номер сотового. Давно тому назад вы работали в одном институте, а теперь – это не научный сотрудник, а директор охранного агентства, полковник в отставке. Подсядешь на «Заре». Кроме вас в машине будет Димка и твой протеже Реф.

– Ладно, давай телефон Полковника.

***

Половина девятого утра, я стою на «Заре» около машин продавцов всевозможных червей и прочей наживки. Покупают мало, вот уже неделю владивостокские рыбаки на рыбалку не спешат. Звоню по указанному Банниковым телефону.

– Привет, это Куликов. Мы с тобой едем на сплав в твоей машине? Ты где?

– Сейчас заберу Димку и подъеду.

Подъезжает серый кроссровер и…

– Ничего себе, а я думаю, что за сюрприз мне Банников приготовил? Однако лет двадцать мы с тобой не виделись?

– С тех пор, как мне пришлось уйти из института служить в милицию, прошло немного больше, но тебя узнать несложно!

– Да и тебя тоже! Неплохая машина, видать, есть денежки в твоем охранном агентстве.

– Агентство не моё, я директор, но не учредитель. А на машину пришлось копить десяток лет еще с тех пор, когда платили «гробовые».

– Это как?

– В Чечне довелось работать.

– В первую или во вторую?

– И в первую, и во вторую.

– А что тебя туда «понесло»?

– Так сложилось. Семья развалилась, на работе «подставили», пришлось побывать под следствием. Обвинения сняли, но желания работать с теми людьми не осталось. Рапорт – начальству, и – я в Чечне.

– Страшно было?

– Было, особенно в первую командировку. Потом наработался собственный опыт, да и курсы перед командировками мы проходили серьёзные, так что стало легче.

– А чем приходилось заниматься?

– Перехватывать контрабандистов, расследовать дела по собственной безопасности... Садись в машину, по дороге поговорим.

***

– Слушай, а что в Чечне контрабандисты таскали?

– Много чего. Например, золото, наркотики, оружие.

– Караванами, как в старые времена?

– Ну да, экономика ведь рулит войной.

– Перехватывать было опасно, караваны хорошо охранялись?

– Конечно, кроме того, у них ещё и разведка неплохо работала. Так что можно было впустую в засаде просидеть, а то и самим в засаду попасть.

– А тебе кем там приходилось служить?

– Командиром отряда.

– Трудно было?

– Трудно. Нужно ребят сберечь, нужно в людях разбираться: как с подчинёнными, так и с начальством.

– Что-нибудь особенное расскажи.

– Ну, например, очень важно хорошо знать подчинённых. Здорово, если среди них удаётся найти «чувствительных». Эти люди чувствуют опасность, зачастую, не отдавая себе отчёта в этом. Например, сидим в засаде, ждём «гостей». Подходит такой боец и просит: «Командир, дай выпить, что-то не по себе»… Тут же «мухой – ноги в руки» и сваливаем в соседнюю долину, а через полчаса по месту нашего базирования влупили как следует…

– Да, как тут в Бога не поверить, ведь не зря говорят, что в окопах атеистов нет.

– Почему? Разные люди есть в окопах.

– А ты к православию как относишься?

– Никак не отношусь. Религия «потерпевших» как-то не очень привлекает.

– Мусульмане ближе?

– Да нет. «Алмазный путь» ближе, но Аллаха уважаю.

– Ясно. В Химии бываешь?

– Нет, бываю в Автоматике.

– А там что?

– Единоборствами занимаюсь. Вот и с Димкой там познакомились.

– А ведёт кто?

– Бывший спецназовец, классный мастер по рукопашке и боевым искусствам.

– Вроде это увлечение для молодых…

– Почему? Мне сорок семь, я бегаю пятнадцатикилометровые кроссы, дерусь и чувствую, что моё тело в нормальной кондиции.

– А просто командовать в охранном агентстве скучно?

– Никто не звал меня просто командовать. Два года тому назад, после выхода на пенсию, мне пришлось начинать работу на гражданке простым охранником. Сейчас я руковожу агентством и неплохо справляюсь.

   Бежала под колеса дорога, мы вели неспешный разговор. Локи, любимый пес Полковника, оттаптывал мне колени, а разговор перескакивал с одной темы на другую.

В Тернейском районе на обочине дороги увидели пяток кубов распиленных кедровых стволов.

– Вот ведь сволочи, – вступил в разговор Реф. – Кедр запрещён к вывозу, но его рубят, тащат за границу и никого это не волнует. А если найдётся честный таможенник, так ему заткнут рот. А если он не заткнётся, то вывезут в тайгу и зароют. Никто его там не найдёт. Все продажные и ничего с этим не поделаешь!

– Ерунда, – зазвенел металлом голос Полковника. – Никто этого таможенника убивать не будет, разве что на повышение пошлют.

– С какого перепуга?

– С такого, что на ключевое место поставят только проверенного человека. Ну, а если ошибутся в кандидате, то безопаснее его отправить на повышение, чем ликвидировав ставить под удар всю цепочку.

– Ерунда!

– Ерунда – это то, что несёшь ты! Мне по роду работы не раз приходилось расследовать подозрительные несчастные случаи и убийства. Как правило, сводят счёты с теми, кто обманывал подельников. А непричастных пытаются оклеветать и засудить. На меня, например, не раз писали, пытались «навесить» всякого разного, даже под следствием приходилось бывать. Но поскольку я чту закон и не беру, то ничего со мной сделать не смогли. Хотя угрожали «стереть в порошок». Те, кто пытались подставить, теперь сами в местах, «не столь отдалённых». Так что я точно знаю, что сила на самом деле в правде! Делай как должно и не стони, что система прогнила!

Так, за разговором, незаметно пролетали километры и к вечеру мы остановились у озера Круглого, что перед Духовскими.

Было ветрено, шумел прибой, сгущались тучи, и как-то не верилось в то, что завтра нас ожидает безмятежное утро.

Так и оказалось. В сумерках приполз туман, незаметно перешедший в морось, затем посыпался мелкий дождик, а наладилась погода только по возвращению во Владивосток. Правда, при приближении к Кеме дождь прекратился, а потому мы даже немного пофотографировали.

А потом – снова дорога...

***

Димка с Рефом дремали на своих сиденьях, Локи пытался заползти мне на колени всеми своими четырьмя лапами, а я отвлекал Полковника от дороги. В движении сближаешься с попутчиком физически и ментально. Зачастую поднимаешь темы, которые в обычной жизни избегаешь затрагивать.

– Слушай, разве на войне есть место женщинам?

– А почему – нет? Чеченцы, например, воспитывают мальчиков и девочек почти одинаково. Женщина тоже может стать воином. У них даже есть такая пословица: «Женщина может сварить обед и уйти в круг мужчин».

– Это как понять?

– Это значит, что если она решит «бросить кухню» и воевать наравне с мужчинами, то они примут её в свой круг и будут относиться к ней как к боевому товарищу и другу со всем уважением. Вот только обратный путь в круг женщин ей будет заказан. Семью она тоже вряд ли создаст.

– А ты смогла бы так?

– А я и сейчас могу. Иногда даже думаю о том, что неплохо было бы повоевать в одном строю вместе с чеченцами. Они хорошие воины.

Среди русских парней тоже хватает классных бойцов. Я думаю, что если бы был соответствующий приказ, за несколько часов наш спецназ положил бы «укровласть» лицом в пол. Вот только что потом с Украиной делать? Оккупировать? Нет, не годится. Но помогать русским на Украине нужно и людьми, и оружием. А наши власти сидят тихонько за кремлевской стеной, будто в штаны наложили, и мычат что-то невразумительное.

– Откуда у тебя такой боевой задор?

– А я с детства не любила играть в куклы, а играла с пацанами в войну.

– Я понимаю: Чечня, героизм и все такое. Но ведь как женщина ты тоже должна реализоваться?

– А кто тебе сказал, что как женщина я не реализовалась? У меня двое внуков. Я родила и вырастила сына. Сын моего мужа остался со мной, когда его отец ушел от меня. Вырастила и его.

Соседская девочка потеряла сначала отца – пьяницу и забулдыгу, а потом мать – такую же конченую...

Нашлись доброхоты, которые отремонтировали квартиру и пытались спровадить девчушку куда подальше, чтобы потом «отмести» квартиру. А вот фиг им! Девчонку воспитала и квартиру ей сохранила!

– Ну, так занялась бы внуками!

– Нет, не хочу. Пусть их воспитывают собственные родители.

– А ты что будешь делать?

– Знаешь, я двадцать с лишним лет отдала службе. Это тебе не в НИИ бумажки перекладывать. Ну и что, даже на пенсии я не могу пожить так, как я хочу? Я отдала службе немало сил, здоровья, да и семья отчасти из-за службы развалилась. Так что пусть внуки немного подождут...

Слушай, что ты пристал с расспросами? Бери-ка руль в свои руки, да порули, как следует, а то везу второй день трёх мужиков да еще кобеля впридачу!

Да, оскудела Земля Русская настоящими мужиками! Ну как почувствовать себя рядом с вами слабой женщиной?

***

Вот, собственно, и всё, что я хотел рассказать. А про ежедневный дождь, мокрую одежду и обувь, вспученную реку, ремонт плота – в следующий раз!

Говорят, что у мужа – подполковника, жена ведет себя как полковник. Ну, а если женщина – настоящий полковник, то каким должен быть её муж?

Александр КУЛИКОВ

июнь, 2014 год